Моцарт не просто великий музыкант, он еще и самая окруженная мифами, сказками и легендами личность в истории музыки. С его жизнью связано множество анекдотов и детективов: одни возникли ещё при жизни, распространяемые друзьями, родными (прежде всего женой, а затем вдовой музыканта), другие относятся к значительно более позднему времени, когда вдохновленные работами Моцарта люди, в свою очередь, делали его самого объектом творчества.
Да и как такого не любить?! Талантливый вундеркинд и любимец сильных мира сего, он начал играть в самом что ни есть нежном возрасте, прогрессируя очень быстро. Его отец, талантливый педагог и учитель музыки, отмечал, что он выучил сложнейшую музыкальную композицию на клавесине за полчаса — еще до того, как ему исполнилось пять. Кроме клавесина и фортепьяно, маленький Вольфганг Амадей учился играть на скрипке (в родном Зальцбурге, в доме-музее музыканта, есть одна из его детских скрипок).
Но только ли в Моцарте дело? Известно, что незадолго до появления сына Леопольд Моцарт писал учебник по игре на скрипке, и очень может быть, что именно сын стал его первым учеником. Так это или нет, но семилетним мальчик уже играл на скрипке в архиепископском доме в Зальцбурге, а всего через год впервые положил свои крошечные пальцы на клавиатуру органа.
В том же возрасте он научился писать, а главное для музыканта — записывать музыку (до этого импровизации ребенка дотошно стенографировал отец). В восьмилетнем возрасте он написал первую пьесу, известное Аллегро для клавира в тональности фа-мажор.
В нашем сегодняшнем тексте мы отметим некоторые распространенные легенды и мифы о жизни Моцарта — как правдивые, так и не очень.
Отец композитора был весьма одаренным педагогом и носителем передовой мысли того времени, поэтому в воспитании сына использовал скорее метод пряника, чем кнута. Вместо обычных для того времени розог, окриков и зуботычин от объяснял и наставлял, терпеливо выслушивая детские вопросы и давая на них исчерпывающие ответы. Только таким образом ему удалось сохранить данный природой дар. Отец видел в ребенке гения, а сын буквально обожествлял отца, утверждая, что отец идёт сразу же за Господом Богом. Мальчишку скорее баловали, чем держали в ежовых рукавицах; современники даже опасались, что это может повредить таланту юного композитора — чего, впрочем, не случилось.
Мальчик очень быстро стал звездой, причём это у них было делом семейным — старшая сестра Вольфганга, Наннерль, также была очень перспективной исполнительницей. В 1762 году, когда мальчику было 6 лет, а его сестре 9, он отправились в гастрольный тур по музыкальным столицам Европы, и первым важным пунктом на этом пути стал Мюнхен, где при курфюршеском дворе Максимилиана III звездные дети провели почти месяц. Дальше последовали города Южной и Центральной Германии, Брюссель и, наконец, блистательный версальский двор, где Вольфганг и его сестра выступали перед Людовиком XV.
Затем настала очередь Лондона: британский монарх остался так доволен детьми, что упросил их отца остаться почти на год, чтобы отметить концертом вундеркиндов очередную годовщину своего восшествия на престол. Затем тур продолжился, чтобы завершиться там же, где начался — в Баварии. Четырнадцатилетний музыкант отправился в Италию, чтобы покорение Европы стало, наконец, делом полным и состоявшимся.
Эта легенда очень распространена — хорошим «удобрением» для неё стал тот факт, что после смерти великий композитор упокоился в общей могиле. Однако дело тут вовсе не в бедности: просто по указу австрийского императора Иосифа II на отдельные захоронения имела право только родовая знать, к которой одаренный музыкант, увы, не принадлежал.
О непристойной бедности Моцарта активно распостранялась вдова, Констанция: она обращалась к многочисленным и влиятельным покровителям покойного супруга, чтобы те помогли разобраться с долговыми обязательствами мужа (справедливости ради, это удалось сделать довольно быстро, а значит, долги были не такими уж и солидными). Но были: Моцарт был так себе хозяйственником, он просаживал практически всё, что зарабатывал, на аренду жилья в центре Вены, дорогостоящий выезд, множество слуг и регулярные приёмы — словом, жил на широкую ногу.
Свадьбу с Констанцией они сыграли в кафедральном соборе святого Стефана, а в последние годы жизни супруга не вылезала с фешенебельных курортов, поскольку считала, что очень больна (хотя это скорее была дань моде — тогда было принято от чего-нибудь лечиться, это считалось буквально правилом хорошего тона).
Справедливости ради, доходы Моцарта были нестабильными: авторское право находилось в зачаточном состоянии, поэтому театры и оперы не перечисляли ему положенных денег. Вытрясать долги, держа людей в страхе, музыкант тоже не любил, ведь это отвлекало его от сочинительства. Долгое время ему удавалось сводить концы с концами, но в последние четыре года расходы стали превалировать над доходами. Но это не вина композитора: австрийцы начали большую войну, а с ней пришёл финансовый кризис, и многочисленным покровителям таланта стало не до жира. А лучших денёчков, увы, Моцарт больше так и не увидел.
Это неправда, хотя с чувством юмора у него определенно были проблемы. До нас дошли многочисленные письма, в которых он засыпал корреспондентов достаточно гадкими словечками. Справедливости ради, те отвечали ему взаимностью, так что стилистика переписки в целом напоминала нечто типа обмена писем Ивана Грозного с князем Курбским.
С другой стороны, исследователи утверждают, что так тогда было принято, и даже отец и мать Моцарта переписывались именно таким образом — как бы, кхм, не удаляясь далеко от кишечно-туалетной темы.
Что же до глупости, то и этот миф крайне сомнителен. Моцарт свободно говорил на немецком, французском и итальянском, а на первом и последнем писал оперы. Более того, он был знаком с латынью и греческим, используя их при работе над духовными произведениями!
И это не совсем так, хотя как таковое оригинальное творчество стало цениться в эпоху романтизма, классицизм не знал плагиата как явления. Совсем напротив — все великие мастера того времени работали по лекалам и образцам! Нет, они не воспроизводили чужие материалы, но отталкивались от них как от некоего модельного образца и прототипа.
Именно поэтому мы можем путаться в музыке XIX века, но с такой небывалой легкостью узнаем классицизм как таковой, не выделяя в его рамках отдельных исполнителей. Условно, мы всегда можем узнать, что да, это XVIII век, даже если и не имеем ни малейшего представления о том, кто написал конкретную музыку.
Причины и предпосылки смерти великого композитора волновали исследователей долгие годы, а слухи о том, что к этому был причастен другой великий музыкант, Сальери, лишь подогревали этот интерес — а также крайне негативно сказывались на репутации последнего и его славе, как прижизненной, так и посмертной.
Важно понимать, что никакого смысла в отравлении конкурента у Сальери не было. Он и конкурентом-то ему, в общем-то, не был, так как придворные позиции итальянца были куда сильнее: в число его покровителей входила чета эрцгерцога (наследника престола), да и императрица благоволила Сальери куда больше.
Во-вторых, к школе Сальери принадлежали и другие великие музыканты, превзошедшие своего учителя — достаточно упомянуть Бетховена и Листа. И ни одного из них он почему-то больше не отравил, хотя гений каждого не подлежит ни малейшему сомнению!
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на наш YouTube канал!
Ставьте ПАЛЕЦ ВВЕРХ и ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на Дзен канал
Читайте также: